Мог ли я подумать после окончания футбольного чемпионата страны 1949 года, который московское «Динамо» столь триумфально завершило, что в скором времени мне придется расстаться со своим родным клубом?

Один крупный руководитель в генеральском чипе, сидевший в президиуме собрания, на котором нашу команду чествовали после победы в первенстве СССР, прослушав множество разных восторженных речей, отозвал потом меня в сторону и строго, но с какой то грустинкой в голосе сказал: «Слушай, Якушин (он всегда обращался ко мне на „ты"), вот тут говорят и еще будут говорить, что московское „Динамо" достигло своих успехов благодаря твоему мудрому и чуткому руководству. Не верь!».

И ушел. Не верить тому, что сказано, или не верить тем, кто это говорит? Я в общем то никогда не был склонен к зазнайству, каких бы успехов ни добивался. И к похвалам относился критически – всегда смотрел, кто и за что меня хвалит, и делал, конечно, соответствующие выводы. Никогда я не выражал бурной радости по поводу победы, не показывал и переживаний при неудачах. Некоторые люди меня поэтому считали сухим и необщительным.

Но они ошибались.

Просто я таил все в себе, считая, что не к лицу мужчине выплескивать наруя^у свои эмоции. Сделал хорошо дело – и ладно. Проиграл – веди себя достойно, учти свои ошибки, чтобы в следующий раз победить. Вот уж точно подмечено, что беда не приходит одна. В начале 1950 года умер мой отец. С южных сборов я срочно выехал в Москву на похороны, отсутствовал дня четыре, а когда вернулся, то заметил, что команда чуть подраспустилась.

 К тренировкам кое кто из футболистов стал относиться небрежно, а то и просто недобросовестно. Большинство ведущих игроков чемпионского состава были уже, что называется, в возрасте – под 30 лет и старше, и прежние физические нагрузки переносить им становилось тяжело. Я повысил требования, а они обиделись.

Стартовал чемпионат, первый матч выиграли, затем – две ничьи и три поражения подряд. Смотрю, плохо двигается команда, решил увеличить нагрузки в тренировках, что вызвало общее неудовольствие. Говорят, не в этом, мол, дело. А в чем? Состав я якобы неверно определял. Чувствую, расходимся мы с командой, а руководство клуба после бесед с рядом игроков стоит вовсе не на моей стороне. Как тут было не вспомнить: «Не верь!». Дальше – больше. Едем на игру в Харьков. Я обнаруживаю, что некоторые футболисты, не спросясь, в поездку взяли своих жен, словно на экскурсию отправились.

Это переполнило чашу моего терпения. Я понял, что дальнейшая совместная работа не может удовлетворить ни меня, ни футболистов, и подал в отставку. Кто тут прав, кто виноват?… И обстоятельства так сложились, и у меня, может быть, педагогических навыков не хватило, и игроки, конечно, во многом неправильно себя вели.

Затягивать конфликтную ситуацию в ходе чемпионата было нельзя. Если контакт с футболистами у тренера потерян, он должен уйти.

Определили меня на службу в отдел футбола Центрального совета общества «Динамо», в основном это была бумажная работа. Дочка школьница меня пытала: «Папа, а кто же ты теперь?». Я ей с шутливой важностью отвечал: «Теперь я не только московским „Динамо", а всеми динамовскими футбольными командами страны руковожу – вот какой большой начальник стал!». А спустя какой то месяц меня пригласили на работу в тбилисское «Динамо», и я это приглашение принял. Команда ЦДКА после этого еще дважды выиграла звание чемпионов – в 1950 и 1951 годах, но с тех пор она надолго перестала входить в число клубов, которые борются за высшее звание. Многие причину ее падения связывают с тем, что команда после неудачи сборной СССР на Олимпийских играх 1952 года была распущена и возродилась лишь через два года. Это обстоятельство, безусловно, сыграло свою роль, но не главную.

В тот период по возрасту или по другим причинам с футбольной сцены сошла практически вся плеяда больших мастеров, которые и создали славу ЦДКА. И вот тут то начались организационные просчеты, которые совершались годами, если не десятилетиями. Команда порой превращалась в «проходной двор» – одни игроки приходили, другие уходили, никто в ней не задерживался. Были среди них и хорошие футболисты, но в такой обстановке и они себя проявить не могли. Бездумно меняли и тренеров.

Очень важно заранее разглядеть, что за человек тренер, компетентен ли он, с какими мыслями приходит в команду – серьезно работать или, как говорится, сорвать куш, чтобы потом, спустя два года, невинно сказать: «Извините, ничего не вышло».

Лишь в какой то период, когда ЦДКА возглавил его бывший знаменитый футболист Валентин Николаев, начала было возрождаться команда, она даже в 1970 году чемпионское звание выиграла, но и ему не дали доработать до конца, а затем все опять пошло по старому. Футбол – это самая сложная спортивная игра, и по своей сути, и по организации. Из всех игр только в этой спортсмены играют ногами.

Физическая нагрузка в футболе неизмеримо выше, чем, скажем, в хоккее. В футболе игрок движется и преодолевает все расстояния на собственных ногах, а в хоккее – на коньках, что, и это я прекрасно знаю из своего опыта, значительно легче. К тому же в хоккее происходят постоянные смены составов, и игроки имеют возможность передохнуть. В футбольной команде играет сразу 11 человек. Поэтому и организовать их взаимодействие на поле намного сложнее, чем в какой либо другой спортивной игре. И укомплектовать состав так, чтобы сложился хороший ансамбль, труднее. Большее число классных игроков требуется.

 Ну и наконец, общее и важнейшее правило для всех команд, уже независимо от вида спорта: приглашая игрока, надо разобраться сначала, что он умеет, есть ли у него перспективы, а главное – с какой целью приходит в коллектив. Просто время провести, а потом при удобном случае улизнуть или с серьезными намерениями совершенствовать свое мастерство, с тем чтобы в будущем стать патриотом этого клуба.