«Синяя Птица» — феерия-сказка, воплотившая в себе философию мечты. Можно даже сказать, что эта драматическая притча — утопия и пророчество одновременно — символистский слепок и отголосок «Божественной комедии» Данте. Ибо, подобно великому флорентийцу, Метерлинк проводит своих героев и через Царство Мертвых, и через Страну Блаженств (коррелят Рая), через Прошлое, Настоящее и Будущее. Вместе с тем в оживших антропоморфных стихиях — Огне, Воде, Свете, Ночи (Тьме), Времени проступают архаические черты языческих Божеств, а в животных, растениях и вещах — отблески Древних тотемов. Философия помноженная на Фантазию обернулась эффектом необычайной выразительности и красоты.
Творение Метерлинка захватывает до головокружения. Особенно в зрелищном исполнении. Правда, добротных экранизаций — ни игровых, ни мультипликационных — не получилось. Непревзойденным остался лишь знаменитый спектакль МХАТа в постановке К. С. Станиславского. Начало феерии развертывается по традиционным канонам рождественской сказки: голодные дети дровосека Тильтиль и Митиль наблюдают из окна своей хижины, как веселятся их богатые и счастливые сверстники. Чудеса начинаются с появлением Феи Берилюны (она же — соседка Барленго), которая просит для своей больной внучки Синюю Птицу Счастья. Что она такое и где находится — дети, естественно, понятия не имеют. Тогда их отправляют на поиск с волшебным алмазом, способным переносить всех в пространстве и времени. В беспримерном путешествии по иным мирам детей будут сопровождать ожившие предметы, животные и стихии:
Только успел Тильтиль повернуть алмаз, как со всеми предметами произошла внезапная и чудесная перемена. Старая колдунья вдруг превращается в прекрасную сказочную принцессу. Камни, из которых сложены стены хижины, светятся синим, как сапфир, светом, становятся призрачными, искрятся и ослепительно сверкают, точно это самые Драгоценные камни. Бедная обстановка хижины оживает и преображается: простой деревянный стол держит себя так величественно, с таким достоинством, точно он мраморный. Циферблат стенных часов прищуривается и добродушно усмехается; дверца, за которой ходит взад и вперед маятник, открывается, и оттуда выскакивают Души Часов; держась за руки и весело смеясь, они начинают танцевать под звуки прелестной музыки. Тильтиль, понятно, изумлен, у него невольно вырывается восклицание. «…»
Феерия между тем не прекращается. Собака и кошка, до сего времени спавшие, свернувшись клубком, возле шкафа, вдруг просыпаются: слышится дикий вой собаки и мяуканье кошки, затем они проваливаются в люк, а вместо них появляются два существа, одно из которых носит маску бульдога, а другое — маску кошки. В ту же минуту человечек с маской бульдога — впредь мы будем именовать его Псом — бросается к Тильтилю, душит его в объятиях, осыпает бурными и шумными ласками, а в это время маленькая женщина с маской кошки — мы будем называть ее просто Кошка, — прежде чем подойти к Митиль, умывается и разглаживает усы. Пес рычит, прыгает, толкается, ведет себя ужасно. «…»
А феерия идет своим чередом: веретено в углу кружится с невероятной быстротой и прядет пряжу из дивных лучей света. В другом углу вода в кране начинает петь тонким голосом и, превратившись в сверкающий фонтан, низвергает в раковину потоки изумрудов и жемчужин. Из этих потоков выходит Душа Воды в обличье плаксивой девушки с распущенными волосами, в как бы струящихся одеждах и немедленно вступает в бой с Огнем. «…» Со стола падает на пол и разбивается кувшин с молоком. Из разлитого молока поднимается высокая белая фигура, робкая и стыдливая. «…»
Сахарная голова, стоявшая около шкафа, растет, ширится и разрывает обертку. Из обертки выходит слащавое, фальшивое существо в холщовой синей с белым одежде «…»
Со стола падает лампа, из нее мгновенно вымахивает пламя и превращается в светозарную девушку несравненной красоты. На девушке длинное, прозрачное, ослепительно яркое покрывало. Она стоит неподвижно, как бы в экстазе.
Это — Душа Света, которая в дальнейшем, до самого конца сказки, станет главным проводником и советчиком в поисках Синей Птицы. У каждого ожившего существа, предмета, стихии свой особый неповторимый характер: Молоко постоянно боится скиснуть, Огонь — быть залитым Водой, Хлеб — напыщенно важничает, Сахар, напротив, непрерывно угощает всех отломанными пальцами-леденцами. Особенно выразительны Пес и Кошка — носители безграничной преданности и потенциальной измены. Конфликт между верным Псом и предательницей Кошкой, усиленный их извечной природной враждой, оживляют действие сказки на всем ее протяжении.
Путь к Синей Птице неблизок, нелегок и непрост. Искателям вроде бы удается ее увидеть и даже поймать, но каждый раз она оказывается ненастоящей. Поэтому в своих трудных поисках героям пьесы приходится последовательно преодолеть несколько «царств» — Страну Воспоминаний, Дворец Ночи, Заколдованный Лес, Страну Мертвых, Сады Блаженств, Царство Будущего. Впервые с фальшивыми синими птицами — суррогатами счастья — дети и их спутники столкнулись во владениях Ночи, которая целенаправленно мешает их поискам. И уже здесь героев Метерлинка постигает первое, но не последнее разочарование. Ибо настоящая Синяя Птица — не просто носитель Счастья. Она еще и величайшая Тайна Бытия, познать которую людям опасно. Во всяком случае противостоящий им мир делает все, чтобы этого не допустить. Потому-то и в пьесе-сказке Синяя Птица никак и никому не дается в руки и постоянно удаляется из поля зрения, как линия горизонта. Следуя за этим недосягаемым, в общем-то, фантомом дети в окружении друзей продвигаются все дальше и дальше. Завораживает сцена на Кладбище, когда из могил вместо страшных мертвецов появляются цветы:
И тут из всех разверстых могил медленно поднимаются целые снопы цветов; сначала смутные, неуловимые, точно клубы дыма, цветы эти постепенно наливаются девственной белизной, растут, пленяют взор своей пышностью, обилием, великолепием и, заполонив в конце концов все кладбище, превращают его в некий волшебный, чистый, как брачные одежды, сад, а в это время над садом встает заря. Блестит роса, распускаются цветы, в ветвях шелестит ветер, жужжат пчелы, просыпаются птицы и наполняют пространство первыми восторженными гимнами Солнцу и Жизни. Потрясенные, ошеломленные Тильтиль и Митиль, держась за руки, ходят среди цветов и не могут найти следы могил.
И пророчески звучат слова автора, вложенные в уста детей:
«Где же мертвые?» — «Мертвых нет»
Творческое воображение Метерлинка разыгрывается до непредсказуемых высот, когда он приводит своих героев в Страну Радостей и Блаженств. Кого тут только не встретишь! И огромные, грузные Тучные Блаженства, олицетворяющие пустое пресыщение жизнью. И имена-то им под стать: Блаженства — Быть Собственником; Утоленного Тщеславия; Пить, Когда Уже Не Чувствуешь Жажды; Есть, Когда Уже Не Чувствуешь Голода; Ничего Не Знать; Ничего Не Понимать; Ничего Не Делать; Спать Больше, Чем Нужно; Утробный Смех и др. Им противостоят подлинные Блаженства — Быть Здоровым; Дышать Воздухом; Любить Родителей; Голубого Неба, Блаженного Леса; Солнечных Дней; Заходящего Солнца; Зажигающихся Звезд; Зимнего Очага; Невинных Мыслей; Бегать По Траве Босиком.
И наконец Радости — Мыслить; Понимать; Любить; Быть Справедливым; Быть Добрым; Завершенного Труда; Созерцать Прекрасное. Великая Радость Материнской Любви, чье платье соткано из поцелуев, взглядов и ласк, каждый из которых вплетает в ткань по солнечному или лунному лучу, — дает детям свое покровительство, но не в силах помочь отыскать Синюю Птицу.
Миновав Царство Будущего, где живут еще не родившиеся Лазоревые Дети, которых Старик Время периодически на волшебных кораблях с золотыми парусами отправляет к ожидающим их родителям, — Тильтиль и Митиль возвращаются домой, так и не найдя Синей Птицы. Перед входом в дом они прощаются навсегда со своими новыми друзьями. Реальная ипостась Синей Птицы появится еще раз в заключительной сцене пьесы-сказки. Дети дровосека пробуждаются, и все выглядит так, как будто чудесное путешествие им приснилось. Однако они дарят парализованной соседской девочке свою живую горлицу, и ребенок вдруг неожиданно выздоравливает так велико его счастье!
Значит, Синяя Птица все-таки существует. Ее надо искать! И можно найти! Ибо нет предела в стремлении к счастью! Вот почему последние слова фантастической феерии Метерлинка обращены прямо к зрителю и читателю: «Мы вас очень просим: если кто-нибудь из вас ее [Синюю Птицу] найдет, то пусть принесет нам — она нужна нам для того, чтобы стать счастливыми в будущем…»
Трудно сказать как во всем остальном мире, но народам России Синяя Птица Счастья давно стала роднее всех родных. Высоко над Москвой на Воробьевых горах (название-то какое птичье!), изваянная из металла, вознесла она вверх свои лазурные крылья и лиру над Детским музыкальным театром. И в рукотворном виде она по-прежнему созывает всех искателей счастья, которые будут существовать всегда и всюду. Пока бьется в груди человеческое сердце!