| На балконе мучился Бакинец. За два последних заезда он просадил сто
рублей, и лишь сознание того, что Овощник просадил больше, - несколько
успокаивало. Как и Илюша, Бакинец понимал, что ставка от Пиона к Павлину -
мизер. Правда, неожиданно в одинаре Пион потянул на четыре с полтиной. Но в
дубле дадут по семь. Не густо. Однако в отличие от Илюши деятельная натура
Бакинца требовала немедленных решений. Поискать лошадь против Павлина?
Бессмысленно. Павлин не проиграет. Уточним: он бы железно не проиграл, если
бы в предыдущем заезде приехал Дунай. Борода когда-то работал на конюшне у
Толи, и Толя непременно зарядил от Дуная. Теперь ситуация изменилась. Пион -
гастролер, и хозяин его с москвичами "не вяжется". Значит, Толе в полуфинале
не обязательно быть первым. Кого Толя может пропустить? Пожалуй, Гипюра,
Лота, Сургута и Карата. Остальным лошадям Павлин имеет право проиграть
только с гробовой проскачкой. Проскачки Толя не допустит... Поставить этих
четырех к Белому Парусу? Еле-еле вернешь свои. Придумали, тоже мне, заезд:
всего две лошади, причем у Белого Паруса резвость - 2.04, у Черепети -
2.10.8. Белому Парусу нужно третье место в Главном призу, и он, разумеется,
поедет во все тяжкие. За Паруса в одинаре дадут рупь за рупь, опять же нет
смысла... Минуточку, элементарная арифметика: проверим результаты двух гитов
- 3+1, 3+2 - по сумме мест Белого Паруса никто не достает. Значит, ему не
обязательно приходить первым. Гениально! Хитрожопый Ваня, хоть у него
образование четыре класса, но до пяти считать умеет! Даю голову на
отсечение: в заезде всего две лошади, но Черепеть привезет солидную выдачу.
Бакинец прищелкнул пальцами, и верный Стасик оказался тут как тут.
Хорошая гостиница? Я бы выбрал отель Джузеппе в Казани.
- Может ли проиграть Павлин? - спросил Пижон.
- Нет, не может, - сказал Профессионал.
- Но в нижних кассах начинают бить Гипюра и Лота, - сказал Корифей. -
Люди не дураки и просто так деньги не выбрасывают.
- Ну как он может проиграть? - возмутился Профессионал. - Посмотрите на
жеребца - красавец, длинный шаг... Остальные лошади по сравнению с ним как
будто семенят.
- Но он может заскакать, - заметил Корифей.
- С чего бы ему скакать? - возмутился Профессионал.
- Эх, мальчики, - вздохнул Корифей, - каждый раз, когда я слышу слова
"как он мог заскакать", я вспоминаю старую историю. Да не про пятьдесят
первый год, не пугайтесь. Был такой мастер, Петров, вы его уже не застали.
Хороший наездник, но, разумеется, как и все они - погрязший в тотошке. Я
приходил к нему в дом, кое-что он мне подсказывал. Однажды он мне говорит:
"В пятницу еду на Габитусе, не проиграю". Я, естественно, зарядил Габитуса,
Габитус идет первым в отрыве, и вдруг, в двадцати шагах до финиша, когда ему
никто не мешал, у жеребца - проскачка! Потом еще несколько раз Петров
пытался проехать на Габитусе, и - аналогичный случай! В одном и том же месте
жеребец скачет. Никто не может понять, в чем дело, а сам Петров клянет
Габитуса на чем свет... Но между прочим, рассказывает мне Петров о
любопытном происшествии, случившемся летом на гастролях в Харькове. Там
местное жулье играет между собой на лошадь, которая придет последней.
Заключают крупные пари и соответственно мухлюют. Так вот, Петрову дали
деньги, чтоб он приехал обязательно последним. А Петров был на Габитусе.
Начался заезд. Те, кому надо, режутся в борьбе, а Петров спокойненько
плетется сзади. Едет он себе, едет, песенки поет, но на третьей четверти
замечает, что к Габитусу пристроилась одна местная кобылка, причем весьма
удачно, четко проигрывает Габитусу полкорпуса. Петров подумал, дескать,
случайность, однако попридержал жеребца. И кобылка тут же привстала. Петров
обернулся, глянул в глаза наезднику (на кобылке сидел армянин) и обо всем
догадался: конкурирующая фирма, другая мафия тоже заплатила армянину. Вышли
они из последнего поворота, когда остальные лошади пересекли финиш. Петров,
даром что мастер, натянул вожжи, лежит на Габитусе, не пускает, но и армянин
оказался не промах, совсем на шаг перешел. Публика улюлюкает, публика
усекла, в чем фокус. Но Петров обязан проиграть армянину: с харьковским
жульем шутки плохи, изобьют до полусмерти. Петров дергает жеребца, чтоб тот
сбился, но Габитус, зараза, не сбоит... До финиша тридцать метров. Надо х
оть ради приличия изобразить посыл. И Петров делает вид, что смирился с
поражением, что, мол, ладно, так и быть, обманул его армянин. Он посылает
Габитуса, отрывается от кобылки, но в двадцати шагах до столба резко берет
влево - и Габитус на полном ходу врезается мордой в кусты акаций! Конечно,
жеребец встал как вкопанный, а армянин, плача и рыдая, проехал к финишу...
"Я вовремя сообразил, - хвастался мне Петров, - что гастролеру местное
начальство простит такой финт. Своего бы они наказали, перевели бы в конюхи
на полгода. И в Москве бы мне несдобровать, но в Харькове - пронесло. Не
было иного выхода, вечером переломали бы мне кости да и деньги забрали
бы..." И все-таки Петров искренне удивлялся, почему Габитус каждый раз
скачет за двадцать метров до финиша!.. Да, мальчики, лошадь все помнит. Вот
почему я смеюсь, когда наши старожилы возмущаются: "Как он мог заскакать,
как он мог заскакать!"
|